Самые уязвимые. Это сейчас нашим старикам часто нужна помощь, а раньше они были круче тебя

История о случайной встрече с пожилой учительницей.

Люди на улицах нашего города иногда попадают в чрезвычайные ситуации — резко останавливаются и забывают своё имя, падают и не находят в себе силы самостоятельно подняться, теряются и не могут вспомнить адрес. Это случаи, когда человеку надо помочь, но сказать он об этом не может. А мы и не спрашиваем.

Хотя могу предположить, что бабушка или дедушка, которым тяжело нести, скажем, пакет с продуктами, откажется от посторонней помощи. Это люди, которые в молодости добивались всего сами. Но можно таким героям класть руку на плечо, если позволят, и предлагать помощь. Это не так сложно, как вы думаете.

На Карла Либкнехта перекопали часть дороги — так, что к дому №85 подойти можно только со стороны Дома ребёнка. У забора стоит бабушка — правой рукой она облокотилась на него, левой — на клюшку.

— Здравствуйте, вам помочь? Что-то случилось? — я подошла к женщине и обратила внимание на взгляд, в котором за пару секунд разглядела доброго человека. Такие обычно прощают своих внуков за шалости, а если их поведение выбивается из нормы, то по-доброму журят.

Бабушка ничего не ответила и опустила глаза.

— Вам помощь нужна? Давайте я вас провожу? Куда вам надо? — снова задаю вопрос, но уже на полтона громче. Кажется, женщина слегка глуховата.

— Доченька, я постою и дальше пойду. Купила вот хлебушек да молочка, а нести тяжело. Ноги-то не те уже, а тут ещё и перекопали всё. Глянь-ка, не пройти, — она поправила синий платок на голове и протянула чёрный мешочек. — Помоги, если не сложно, помоги.

Каждый раз, когда вижу в общественных местах пожилых людей — сердце сжимается. То ли от мысли, что старость неизбежна, то ли от боли за людей, которые борются со своими годами в одиночестве. Мама говорит, что все мы станем беспомощными, вопрос лишь во времени. Но я ей не верю — родных ведь не бросают. Не бросают, слышите?

— Я в этом доме 65 лет живу, девять лет как мужа схоронила. Дети помогают, но у них своя жизнь — дети, садик, школа. Приходится ходить в магазин самой. Тяжело. Очень тяжело. Раньше мне мужская работа была по плечу, а сейчас… Вот, пакет не могу нести, — делится своей историей Надежда Сергеевна. Она, к слову, сразу представилась в отличие от меня.

— Надежда Сергеевна, а работали-то вы кем? Интересная работа была? — поддерживаю диалог.

— Я учитель начальных классов. Вооот там моя школа, детки, — женщина показала рукой в сторону 29-й школы. — Хорошее время было.

— Моя бабушка тоже работала учителем в этой школе. Геранина фамилия, — гордо говорю я.

— Анна Ильинична? Помню-помню такую! Литературу преподавала твоя бабушка, да? А-а, вот мы и пришли, — Надежда Сергеевна забрала пакет и спросила моё имя. — Настенька, я слепая и плохо слышу. Но помню всё, что греет мою душу. Ревдинских детей, шутки мужа. Теперь и тебя помнить буду.

Женщина с зелёными глазами и ярким платком на голове тихонько спустилась с выступа у подъезда и скрылась за серой обшарпанной временем дверью.