Надёжная выдра, тяжелый бобёр, утончённая рысь. С каким мехом мечтает поработать скорняк Елена Сунцова из Ревды

Узнали, как работают современные скорняки и какие нюансы приходится учитывать, когда начинаешь желать шубу.

Не знаю, почему, но при слове «скорняк» мое воображение рисует брутальных мужчин в кожаных фартуках с ножами на фоне каких-то дымящихся чанов и стен, на которых растянуты шкуры животных. Поэтому когда мне рассказали о том, что в Ревде работает девушка-скорняк, сразу же появилось желание познакомиться и побыстрее изменить свое представление об этой профессии.

С Еленой Сунцовой встречаемся в ее мастерской. Здесь везде шкуры — на столе, на полу, на специальных стендах. Но больше атрибутов «настоящего скорняка» не видно.

— Выделкой сейчас в домашних условиях я не занимаюсь, — говорит Елена Сунцова. — Потому что нет смысла. Есть специальное оборудование и технологии, которые позволяют делать это не кустарным способом. Поэтому я просто сотрудничаю с людьми, которые занимаются этим профессионально. В основном, сейчас я занимаюсь пошивом, перешивом, ремонтом меховых изделий. Но вот растяжку меха все-таки тоже делаю.

— Как вы вообще оказались в этой профессии? Вот неужели с детства думали — буду скорняком?

— Да, ну, нет, конечно. Я жила в Иркутске, у моих старших братьев была меховая фабрика «Сибирячка». По сути, это было семейное дело. Так получилось, что после 9 класса я туда пришла и начала учиться скорняжному ремеслу. Почти всему, что я умею, научилась там. Потом, когда уже вышла замуж, возникла необходимость поменять место жительства. Мы выбрали Ревду, потому что ваш климат нам больше подошел. И вот здесь я продолжила заниматься скорняжным делом уже сама.

— Насколько технология выделки шкур изменилась?

— Знаете, буквально, какое-то десятилетие — и все изменилось кардинально. Раньше только на подготовку шкурок уходили месяцы. На фабрике выделкой шкур, в основном, занимались мужчины, которые делали все вручную, и вот там было именно так, как вы себе представляете — пар, огромные физические усилия, все долго и муторно. Сейчас все это делают машины, поэтому срок изготовления одной шкуры сократился до месяца.

— С чего начинается процесс создания мехового изделия?

— Приходят люди с запросом — я хочу, например, шубу из такого-то меха. Я свожу их с поставщиком шкур, потому что люди, как правило, не специалисты в этом. А тут я полностью отвечаю за тот материал, который предоставят мои поставщики. А потом уже шью.

— А бывает так, что люди приходят за одним, а вы понимаете: то, что они хотят это или не реально или им вообще не нужно?

— Да в основном, так и бывает. Обычно они приходят, показывают картинки того, что, примерно, хочется, говорят, какой мех любят. А ты уже смотришь на особенности фигуры, спрашиваешь, куда он в этом ходить собирается, в какую погоду, за рулем или нет — нюансов очень много. Какой-то мех износоустойчивый, его запросто можно на бегу носить и в машине постоянно в нем ездить, а какой-то мех истирается очень быстро, в нем можно чуть ли только не на выход. Какой-то мех очень жаркий, если в нем ездить в машине или в автобусе, он сопреет очень быстро, а в каком-то мехе можно запросто передвигаться в транспорте. Важна и технология пошива — в росшив можно сделать с замшей, кожей.

— Что значит «в росшив»?

— Это когда небольшие полоски кожи, замши или любого другого материала вшивают между полосками меха в изделии. Сейчас спрос идет на пушистые меха — норка, куница, соболь, лиса, — в разбивку с другими тканями, потому что зимы на Урале стали спокойными. В таких куртках и шубах тепло, комфортно и не жарко. За свою практику работала, наверное, со всеми мехами. Самый редкий — это соболь, он дорого стоит, поэтому его нечасто заказывают — раз-два за сезон. В Ревде не так много людей, которые могут позволить себе шубу из дорогого меха. Соболя, как правило, заказывают клиенты из Екатеринбурга, Первоуральска, Москвы и Санкт-Петербурга. Куницу чаще, она подешевле.

— А с каким мехом мечтали ли бы поработать?

— Горностай. Это один из самых ценных мехов, на который еще никто из моих клиентов не решился, так что в руки пока не попадался. Но у меня есть клиентка, которая мечтает о мантии из горностая, как у царицы. Так что может быть, когда-нибудь она отважится, и тогда я поработаю с этим удивительным материалом.
— Вы работаете только с российскими поставщиками?

— Нет, есть и из-за рубежа. Сейчас, например, много меха поступает из Китая, который сырье закупает в нашей стране — вот такая тенденция. С Урала идет в основном промысловый мех — еноты, лисы, волки, на которых охотятся в ближайших районах. Реже выдра попадается…

— И из выдры что-то шьют?

— Конечно, у нее мех, практически, не отличается от норки. Он очень ноский, в отличие, например, от меха рыси, который хоть и дорогой, утонченный, но больше трех лет вряд ли прослужит. Изделия из бобра тоже ноские. Но мех бобра он более тяжелый, поэтому считается, что это мужской мех.

На стенах мастерской Елены висят целые гирлянды из шкур.

— Ко мне они приходят вот так, чулком, — показывает Елена. — Я раскраиваю, убираю дефекты, правлю, растягиваю. Больше всего времени уходит на сушку шкур. Каждая правка требует, чтобы шкурку сначала размочили в специальном растворе, который напитывает кожевую, то есть обратную сторону шкуры, чтобы она стала пластичной, потом сушить. Кстати, этим же раствором восстанавливают и ношеные шубы. Почему нельзя просто перешить шубу? Потому что она не будет иметь вида, так как любая кожевая она имеет память. Это также как кожаная обувь со временем принимает форму ноги. Чтобы шубу качественно перешить, ее надо полностью разобрать, привести в состояние шкуры, потом пожировать, восстановить кожевую, только потом что-то перекраивать и шить. Раствор заказывают на фабрике, где занимаются выделкой шкур.

— Сколько времени уходит на то, чтобы сшить новую шубу?

— Примерно месяц. Но это, в случае, если нет сильной загрузки, и ты занимаешься только одним заказом.

— Что самое сложное в работе скорняка?

— Шить меховое одеяло или ковер. Это, как правило, очень большое изделие, которое просто так сложно держать в руках. Ну, и мужские вещи очень тяжело физически шить. Потому что это тяжелые меха, которые также нужно расправить, растянуть, намачить, потом обмять. Вот с такими физическими делами мне помогает муж.

— Мужчины часто шубы заказывают?

— Очень. Но чаще заказывают охотничьи шапки — малахаи. Я разработала свою модель именно по запросам охотников. Они на снегоходах в лесу передвигаются, поэтому сделала шапку, чтобы была удобная, закрывала лоб, шею, уши, щеки. Внутри меховой, сверху покрыт кожей. Сейчас, такое ощущение, что вся Свердловская область ходит в моих малахаях. Мужчины приходят с фотографией, говорят — хочу вот такую. Я говорю — сделаю, это же мой малахай. Также часто мужчины заказывают варежки меховые, носки и трусы. Мы их называем «памперсы», потому что они застегиваются на боках.

— Можете вспомнить свой самый интересный заказ?

— Не так давно для московского заказчика шубу делали с головой волка — прямо с глазами, клыками, — рассказывает Елена. — Мы работали над этой шубой совместно с мастером, который занимается чучелами. Он делал голову, я ее дорабатывала и вшивала в капюшон. Папа заказчика очень смеялся, мол, теперь на детских утренниках можешь подрабатывать в таком костюме.

— Как вы считает, скорняк — больше ремесленник или художник?

— И то, и другое. Конечно, больше идет банальных заказов — ремонт, чуть подшить, перешить, убавить, добавить. А вот если человек приходит с конкретным запросом, то тут включается полет фантазии. Можно сделать что-то необычное, проявить себя именно как художник. Поэтому я люблю делать индивидуальные вещи, такие, чтобы не как у всех, не масс-маркет. И при этом, чтобы человеку подходило, чтобы вещь смотрелась.