«Это история не только о Ревде. Это общий вопрос». В Санкт-Петербурге покажут спектакль про ревдинского Ленина

Большое интервью с режиссёром

25 октября в театре «Балтийский дом» Санкт-Петербурга пройдёт спектакль «Ленин из Ревды». Его поставят по одноимённой пьесе режиссёра Дмитрия Крестьянкина и его ассистентки Екатерины Шиховой. Мы специально слетали в Санкт-Петербург и поговорили с режиссёром спектакля Дмитрием Крестьянкиным о спектакле, о Ревде и о том, что конфликт вокруг памятника более глубокий, чем кажется на первый взгляд. Читайте наше эксклюзивное интервью.

— Дмитрий, Ревда — затерянный на Урале город, каких полно по России. Почему именно «Ленин из Ревды»?

— Эта история — вообще пушка. Катя Шихова, мой сорежиссёр, моя подруга, с которой мы давно знакомы и делаем всякие проекты, она родом из вашего города. Она учится в Театральном институте, поехала на каникулы, позвонила мне и рассказывает: «Дима, я тут одна гуляю, настроение очень грустное. Я тут с одним Лениным тусуюсь». В этом и кайф истории — в нашей стране тьма городов, и в каждом обязательно есть Ленин. Пусть бюст, пусть барельеф какой-нибудь, но он обязательно есть. Мы начали в шутку разговаривать о том, что может быть нам замутить спектакль про вашего Ленина? И решили это сделать.

— А знали про митинги и резонанс истории? И почему в аннотации снос, когда в нашем городе говорили про перенос памятника в новый сквер?

— Мы только потом узнали, что был большой конфликт по части переноса. Но, на самом деле, он был много, где — не только в Ревде. Я сам родом из Тулы, и там тоже был замес на эту тему. Этот вопрос периодически возникает в каждом городе. Ревда в этой постановке — простой город, как и все другие. Кстати, в Ревде, когда люди начали говорить монологи, они описывали эту ситуацию с конфликтом. Один парень рассказывал, что живёт напротив постамента в Ленинском сквере. Он это место охарактеризовал как «Место под Великого Гриба». Это он цитирует [Сергея] Курёхина, российского музыканта.

— А читали, что писали в СМИ про эту ситуацию?

Я читал несколько публикаций. Мне важен конкретно не этот конфликт, а некий общий социальный вопрос. Есть такая мысль у одного из героев спектакля, что дело не в Ревде и не в Ленине. В каждом городе есть момент непонимания, как жить. Это классические вопросы: «Кто мы? Откуда? Куда мы идём?».

— Как готовились к постановке, как сценарий писали?

После нашего разговора я попросил Катю пройти по улице и поговорить о Ленине со всеми знакомыми и просто прохожими. Она поговорила с большим количеством людей, записала их на диктофон, как мы сейчас с тобой сидим и говорим. Мы расшифровали эти тексты и получилось двенадцать больших монологов. Кто-то за памятник, кто-то против него.

— Сколько из них за памятник, сколько против?

Пропорция примерно равная. Что было интересно, человек начинает говорить монолог, потом уходит в сторону и уже речь идёт не про Ленина, а про ощущение мира сегодня. Очень часто возникает мысль, что прошлое уже не работает, и ему нужна замена. Для молодых людей лет 25 Ленин ничего не значит — они сами нам это говорили. Но и то новое, что должно быть вместо Ленина, — никто не знает, что это может быть. Это такое распутье страны — и прошлое перестало быть актуальным, и будущее какое-то непонятное. И поэтому каждый персонаж в монологе говорит как бы про Ленина, но на самом деле про самого себя, про какие-то свои переживания и часто по ходу монолога меняет свою точку зрения. Мне для драматургии как раз важно это сомнение.

— Кто герои этих монологов?

Там будут двенадцать персонажей, которые по очереди выходят и высказывают свою позицию. Там есть молодые парни, музыканты из группы «The Кильки», там есть девушка, которая переехала в Ревду из Прибалтики, есть взрослый реставратор, есть папа и мама Кати, есть школьная учительница. Мы постарались взять разные мнения. И отсидевший парень даже есть. Это совершенно реальные люди, роли которых исполняют актёры.

— Спектакль будет иммерсивным, так? В чём это заключается?

Правильно говорить, что он интерактивный. Иммерсивный — это когда у зрителя есть какая-то чёткая роль, влияющая на ход событий. А у нас будет интерактив, который заключается в том, что будут три голосования. И от голоса людей будет зависеть финал. Либо Ленина уберут, либо поместят в защитный саркофаг с подсветочкой.

— Я смотрел ваш спектакль «Красный фонарь». В «Ленине из Ревды» будут ли какие-то отличия или сходства с вашими другими спектаклями?

Я делаю много документальных спектаклей. «Красный фонарь» о последнем директоре Императорских театров Александре Теляковском — один из них, хотя это больше мемуаристика. То по дневникам и письмам, а «Ленин из Ревды» — это тот случай, когда люди, которые говорили эти монологи, могут прийти на спектакль и посмотреть на себя.

— Зритель этого спектакля — каким он будет?

И актёры, и опрошенные люди принадлежат к разным слоям общества. И мне как раз важно, чтобы пришли на спектакль разные люди. Чтобы были и пожилые, и молодые. Но с ограничением — не младше 16 лет.

— Почему именно 16? Не многовато?

Ну, там упоминаются кое-какие вещи. Вообще, на взрослые спектакли стараются ставить именно такие ограничения. Хотя я сейчас подумал, что надо бы поставить ограничение 18+ — голосовать же можно только с 18 лет. Это будет дополнительная отсылка. Вот, придумали с тобой новую идею.

— Какую от зрителей реакцию ожидаете?

Ожидаю любую реакцию. Интересно узнать, как люди думают. Они будут голосовать три раза, и мне интересно исследовать, меняется ли позиция зрителей с тем, когда они узнают новые факты. Это будет не совсем последовательное погружение, просто люди будут представлять разные мнения. Допустим, выходит взрослый и говорит: «У меня всё детство прошло возле этого Ленина, это моя молодость, и мне важно, чтобы она была». И ты после этого думаешь, что пусть памятник стоит. А потом кто-то выходит и говорит, что памятник мешает жить. И интересно, изменится ли позиция зрителя.

— В аннотации прочитал про то, что показывать будете на мраморной лестнице театра. К чему эта привязка?

Премьера будет в Балтийском доме — это самый большой театр Санкт-Петербурга, где лестницу недавно реставрировали. Там смысл в том, что раньше на мраморной лестнице стояла статуя Кирова, которую в 90-е годы оттуда убрали. Мы подумали, что будет интересно сделать такую аналогию. На том же месте, где стоял Киров, в ту же величину мы поставим Ленина.

— Будут ли спектакль снимать на видео или вывозить куда-нибудь? Например, в ту же Ревду?

Он точно будет снят на видео. Возить — не знаю. Есть ведь привязка к лестнице и Ленину. Но, если есть на площадке лестница, спектакль можно будет сыграть. Без отсылки, но всё равно. А так — посмотрим. Я сторонник той мысли, что сначала надо сделать спектакль, а затем понять, как он работает, и можно ли его повезти.

— Всё-таки о чём эта история: о политике, о социально-поколенческом конфликте или сугубо о бытовухе?

Через эту историю мы даём зрителю возможность понять, в какой точке истории он находится, где себя осознаёт. Это как камень в древнерусских сказках: налево пойдёшь — богатым будешь, направо пойдёшь — женатым будешь. И тут то же самое. Есть Ленин — а он работает для тебя? Если нет, то что бы ты хотел видеть вместо него? Понятно, что дело не в Ленине, но дело в том, чтобы ты хотел видеть в своей жизни и какое место занимаешь в истории. Вот в чём смысл.

— Как думаете, чем должна закончиться история с памятником Ленину в Ревде?

Я не имею права говорить про Ревду. И у меня нет ответа на этот вопрос. Поэтому я и делаю спектакль, потому что хочу сам разобраться в этой истории. Интересно узнать, что думают люди, и, может быть, я сам что-то для себя выясню.