«Работа иконописца — это работа души».

В Краснояре начали расписывать храм святых князей Бориса и Глеба

Храм святых князей-страстотерпцев Бориса и Глеба в поселке Краснояр окутан строительными лесами и временно закрыт для прихожан — здесь началась роспись его стен. Работает над этим бригада опытных мастеров Татьяны Водичевой — члена союза художников России. Они же трудились здесь ранее над росписью алтаря.

Опыт Татьяны Водичевой и ее мастеров действительно внушительный — художники-иконописцы расписали более 20 храмов по всей стране и не только. Работали в Екатеринбурге в Храме-на-Крови, в храмах и церквях других городов Свердловской области, расписали Кафедральный собор Ташкенте. Сейчас в красноярском храме трудятся 10 художников-иконописцев.

— Эта роспись храма сама по себе очень интересная, — говорит встречающая нас матушка Варвара. — Храм был освящен в честь святых благоверных князей Бориса и Глеба, но роспись будто расширила масштаб их подвига. Князья Борис и Глеб первые русские святые и прославились они именно в лике страстотерпцев. Что это значит? Они погибли не от рук гонителей церкви, а от единоверцев. И подвиг их в том, что они незлобием своим показали принятие завета Господа Иисуса Христа — любите друг друга и ненавидящих, и обидящих вас. То есть князья воплотили слово Христа и пронесли любовь к ближнему до самой смерти. Любовь к брату, который восстал на них — это истинный подвиг любви. А дальше многие князья и княгини, следуя их примеру также проявили свою любовь к Богу. То есть святые благоверные князья Борис и Глеб стали для потомков примером истинной духовной любви.

Татьяна Федоровна Водичева решила поместить в первый ряд наиболее масштабные фигуры князей, прославленных в лике святых русской церковью. Слева от алтаря вы увидите святого равноапостольного великого князя Владимира — крестителя Руси и великую княгиню Ольгу — первую правительницу Киевской Руси, принявшую христианство. Дальше в этом же ряду святые царственные страстотерпцы — царь Николай II и его Августейшая семья. Рядом с ними изображена родная сестра царицы Александры — преподобномученица Елизавета Федоровна.

На противоположной стороне храма расположены фрески святых благоверных князей Бориса и Глеба и выдающихся государственных деятелей и полководцев — Александра Невского и Дмитрия Донского.

Напротив алтаря изображена преподобная Ефросинья Полоцкая (до крещения княжна Предислава) — основательница русского женского монашества. Ведь монастырь здесь женский, поэтому было решено воздать ей честь, написав ее образ в храме.

На стенах храма постепенно появляются образы князей, которые внесли наиболее значимый вклад в духовное становление России и в ее могущество. Князья изображены в определенной последовательности — в виде виноградной лозы, отражающей их родовые связи.

— Когда заходишь сюда, то испытываешь особое состояние души — благоговение и умиление, — продолжает матушка Варвара. — Наш храм — это гимн великим князьям, своей жизнью засвидетельствовавшим любовь к Богу, людям, Отечеству.

Всем сестрам, живущим в монастыре, очень нравится стиль росписи, выбранный Татьяной Водичевой. Его отличает какая-то особая воздушность, легкость и вместе с тем проникновенность, настраивающая на молитвенный лад. Такие фрески — как некий намек на Царство небесное, очень подходят уютному светлому храму.

Как говорит матушка Варвара, если бы это была роспись в византийском стиле, предполагающем более насыщенные краски, много золота, (что тоже выглядит очень красиво и достойно), то для такого небольшого храма это было бы тяжеловато и неуместно. Предложенный Татьяной Федоровной вариант позволил, наоборот, расширить пространство храма и при этом мастерски донести до нас прекрасные образы.

Иконописцы живут здесь же при монастыре и только на выходные уезжают домой в Екатеринбург. Работают они с 9 утра и до 7 часов вечера. Физически это очень непросто, а кроме того, работа иконописца, она особая — это работа души. Ведь без молитвы и понимания того, что ты пишешь, без духового включения ни одна фреска не получится должным образом.

А мы уже спешим познакомиться с художницей Татьяной Водичевой. «Глубокий человек и большая умница» — как говорит о ней с любовью матушка Варвара. Обе дочери Татьяны Федоровны тоже иконописцы, имеют богословское образование и трудятся вместе с ней.

Татьяна Водичева пишет в разных стилях, но имеет и свой авторский — она всегда подходит к работе индивидуально и говорит, что против «православных обоев».

Ведь, к сожалению, бывает так, что нарисуют красивый образ и в дальнейшем могут эксплуатировать его как трафарет из храма в храм. Она понимает, что такой вариант возможен, но сама по этому пути не идет, у нее всегда работа индивидуальная, творчество идет от сердца.

По наблюдениям и признанию матушки Варвары, после излечения от тяжелого смертельного заболевания стиль художницы изменился.

— Мы знакомы и дружим уже около 20 лет. Но после этого испытания она стала писать по-особому. В работах появилось еще больше воздуха, больше пространства. Что-то в них изменилось, добавилась какая-то утонченность и глубина.

— Я против типовой росписи, не люблю, когда делают под копирку, — говорит Татьяна Водичева, спустившись со строительных лесов. — Ведь каждый храм индивидуален, и подходить к нему надо по-особому. Храмы бывают разные и по престолам, и по духовному наполнению. Обычно входишь внутрь, видишь пространство, и оно само диктует, подсказывает как лучше сделать. Роспись создает среду. Мне нравится, когда роспись получается воздушной, легкой, будто стены исчезают и остается самое главное.

Но Татьяна Федоровна признается, что бывает по-разному. Например, в мужском монастыре в Тарасково сложилось иначе, да и задача там была другая, поэтому в монастыре преобладают темные фоны, а в Храме-на -Крови много цвета — там художники старались создать сложный колорит.

— Сперва идет концептуальное решение, идея, — рассказывает мастер. — Затем эскиз, согласование с матушкой, с владыкой. А здесь сложилось так, что архитектура и эти изрезанные, рельефные стены сами задали и подсказали эту тему виноградной лозы и князей. Ключевые княжеские фигуры мы решили расположить в нишах с учетом архитектуры.

Пишут художники силикатными красками на известковой основе. Они светостойкие, совсем не выгорают, а сверху еще покрываются специальным составом и, когда происходит химическая реакция, получается по структуре как древняя фреска. Поэтому от копоти роспись чистится сухим способом. А всевозможных кистей у них огромное множество — по десятку у каждого мастера. Объем работы действительно большой, обязанности в слаженной команде разделены: кто-то пишет орнаменты, кто-то сюжеты, сама Татьяна Федоровна сейчас пишет лики.

— Физически это тяжело, конечно, — признается Татьяна Водичева, — фигуры бывают и по 3,5 метра, как, например, в Ташкенте. Там мы расписали Кафедральный собор, алтарь и два предела храма. Один предел был посвящен успению Богородицы, а второй предел трех святителей, там мы написали Сотворение мира. То есть работать приходится на трех ярусах, а не на одном месте, как с иконой. Закончить роспись в храме планируем к сентябрю. Мы привыкли работать быстро и слаженно. Рабочий день у нас 10 часовой и успеваем мы за это время многое. Да и особое благоговение тут чувствуется. Храм расположен на плато, и эти долина, пойма реки, и пейзажи заливных лугов совершенно бесподобны. А небо тут какое удивительное. И оно все время меняется.

После росписи храма работа не закончится. Сестры говорят, что на этом лишь завершится начальный этап, а планы действительно большие. Раскрывать их пока рано, но уже есть согласование и благословение Владыки Евгения на дальнейшие работы. К тому же предстоит провести здесь благоустройство территории. То есть это самое начало жизни храма и монастыря. А это значит, что мы приедем сюда еще не раз, полюбуемся на то, как живет и преображается красавец-храм и обязательно расскажем вам.

Валерия Пискунова, художник бригады Татьяны Водичевой:

— Сейчас я работаю над образом святой Ефросинии Полоцкой, она в центре, а вокруг фрагменты ее жизни, которые были особо значимы — они объединены в сюжет. Над этим я работаю уже третий день. Работа эта кропотливая, детальная, к тому же здесь темновато, но я не жалуюсь, тут по-другому никак. Сначала я работаю наверху, а пока там сохнет роспись, спускаюсь вниз. Рядом со мной висят эскизы-распечатки, с обратной стороны их натирают специальным составом — сангиной, чтобы приклеить и перевести на стену то есть, как условная переводка. Затем краской делается обводка, а уже потом следует роспись.